Форум » Гумор » Пушкин и скалолазание » Ответить
Пушкин и скалолазание
Urix: Автор: Н.Н.Ярый, Пушкинист, скалолаз, зубоскал. Пушкин и скалолазание Удивительное, необычайное открытие сделала недавно группа молодых, но подающих (и оправдавших, уже оправдавших!) надежды пушкинистов, имена которых непременно войдут в историю не только великой русской литературы, но и в историю Российского и мирового скалолазания. Молодые эти люди обнаружили ранее неизвестный архив поэта, неопровержимо свидетельствующий о том, что гениальный русский поэт был увлечённым и талантливым скалолазом. Доказано, теперь уже достоверно, что в молодости Александр Сергеевич (гений - он гений во всём) пролезал маршруты категорией до 8а, не известно лишь - on sight ли или red point , но и это мы выясним непременно, и уже ведутся работы в этом направлении с архивами близких друзей поэта - его партнёров по восхождениям и похождениям. Стихи поэта, обнаруженные в этом замечательном редкостном архиве, хоть и не являются вершиной творчества поэта, но освещают его необычайную личность с новой, не известной ранее стороны, которая, как мы решили, будет близка многочисленным поклонникам альпинизма и скалолазания. Уверен, что скалолазательному сообществу не чужды ни изящный слог, ни душевная тонкость, вопреки всему тому, что обнаруживает беглый и поверхностный взгляд случайного посетителя форумов этого замечательного сообщества грубых, но несомненно мужественных и душевных людей. О чем же поведал нам поэт-скалолаз в своих стихах? Долгими зимними вечерами, на скучных балах и светских приёмах, он мечтал о тёплых крымских скалах, на которых стремился проводить, как теперь известно, хотя бы один летний месяц в году. Сбежав от троек и саней, Желтушных дам и скучных балов, Люблю я ключ на "восемь эй" Пролезть на тёплых Крымских скалах. И не останется, клянусь, И следа от тоски и сплина, Когда я посреди камина До "джага" вдруг не дотянусь… -------- снова запрягаю дрожки И покидаю отчий кров. Всему скажу я "Будь здоров!.." – И няне, и жене, и кошке. Железо уложив в лукошко, Отчалю, грустен и суров, Ведь мне дорожка шлямбуров Милей, чем лунная дорожка… Зная о его удивительном увлечении скалами, мстительный самодержец сослал опального поэта в равнинную Одессу, причиняя тому невыносимые душевные муки, коим мы, впрочем, обязаны следующими прекрасными четверостишиями: Сатрап, за что же ты, как вора, Меня, бретера и повесу, Сослал в равнинную Одессу, Где вместо скал – одно лишь море. Платаны, солнце, смех девичий… Но мне бы – в сонную Тавриду, Цедить вино, удить ставриду И лазать "спорт" и "мультипичи"… Довольно давно уже не секрет, что гениальный поэт любил женщин и этим (хоть этим!) мало отличался от нас, простых смертных. Женщины же, в свою очередь, часто (почти всегда!) отвечали поэту взаимностью, охотно становясь ему партнёрами в его скалолазательных начинаниях, партнёрами по связке. Побочным плодом этих связок стали, как это обычно бывает у поэтов, стихи - иронические, тонкие, чувственные. Разные. Погожим, золотистым днём -Люблю я болдинскую осень- Мне скалолазание приносит Покой душевный и подъём. Вот наслажденье - мы вдвоём, Два непоседы, два скитальца, По скалам лезем - как поём, И мизира ласкают пальцы. Стена шершавая нежна, Когда напарник твой - ОНА Она лидировать хотела. Я уступил ей, право дело, - Бог с ней, с непройденной стеной. Ах, Дельвиг, друг, приятель мой, Ответь мне честно, прямо, смело: Знаком ты с этой слабиной - Когда не от скалы дрянной И не от бездны сердце млело, А от того, что над тобой Маячит контур неземной?.. Страховка от земли проста, А выше - шлямбуров дорожка До первой полки у куста. Непринуждённа и чиста, Легка, изящна словно кошка, Она на камень ставит ножку, Что невесомее листа. Ясна мне камня немота - Ведь, эта ножка так бела... Ну почему я не скала?.. Подставил руки я, немея, Моля, надеяться не смея, На то, что этот дивный плод, Творенье Бога (или Змея?), - О чём я, боже?.. Кто я?.. Где я?..- Мне прямо в руки упадёт. Ладонь моя, то леденея, То вновь дрожа и пламенея, Её страхует и ведёт, Но не касается - блюдёт... В движеньях не было предела, И линия была проста, Она пролезла бы "с листа" Её, когда бы захотела. Но вдруг качнулася несмело, По-женски как-то враз устав Сопротивляться зову тела, И - вниз, от первого "болта", Без крика "срыв!", сомкнув уста, Ко мне в объятия слетела... Испуг невинный: "Сорвалась!.." Все - от княжны до сельской бабы - Играют в игры эти дабы Приобрести над нами власть... Румянцем дивным залилась, Смущённый взгляд и голос слабый, Рука вкруг шеи обвилась... "Ах, Саша, веришь - я могла бы! Ах, что ж зацепа не нашлась..." И вся притихла, отдалась. Но - стоп! Увлёкся я игрой, Нельзя, нельзя - о сокровенном! Как жаль бывает мне порой, Что в мире сем несовершенном Не может дней наших герой Быть летописцем откровенным, Не перестав быть джентльменом... Многие стихи обращены к Дельвигу - верному другу поэта и постоянному его партнёру по восхождениям: Намедни лазал я с Евгенией, И этот гений красоты, Источник нежный вдохновения, Не прощелкнулася в "болты". Летя с известной высоты, Она роняла выражения - Гусары прятались в кусты! Я думал, Дельвиг, - нам кранты... То было ЧУДНОЕ мгновение... В последние годы жизни, словно предчувствуя скорую кончину и научаясь ценить быстротечное время, поэт отходит от легкомысленных забав своей молодости, к коим несомненно относятся как женщины, так и скалолазание. Он хочет путешествовать, созерцать и осмысливать, предаваться главному и любимому делу своей жизни - писанию стихов. Чем наживать на скалах грыжу В кругу таких же дикарей, Не лучше ль в свете фонарей Бродить по сонному Парижу? Моё, моё ли это кредо - Бузить средь милых простаков, Когда в кипении облаков Вечерний мается Толедо? О чём мечтаем, говорим? Не знаю - плакать ли, лечиться ли... А где-то, вскормленный волчицею И ею же в веках храним, На хóлмах дремлет грузный Рим.
Ответов - 0
полная версия страницы